Человек устроен так, что не может жить без других. Всем нам требуется признание на работе и в обществе, внимание друзей и близких, любовь второй половинки. Но всегда ли?

Есть и моменты, когда хочется побыть наедине с самим собой. Или даже пожить. И нет, это не выбор в пользу одиночества, а просто пауза. Подтвердить может Энтони – его история как раз об этом.

– Я понял, как все меняется, уже после колледжа. В нем было просто классно – все новое: друзья, курсы, обстановка, даже город – я уезжал в Огасту. И учиться, и жить в кампусе мне нравилось. Хотя я и до колледжа не парился, когда жил с родителями, а наслаждался спортом, тусовками с друзьями, и даже учеба не особо меня напрягала.

Но студенческая жизнь – это совсем другое, особенно если родители помогают с деньгами. Тогда я не понимал, как мне повезло: не приходилось работать, как большинству парней и девчонок с потока, времени хватало и на учебу, и на тусовки. Хотя на лекциях я все равно частенько почти засыпал, понятное дело. Я не подрабатывал официантом, не стоял за кассой в Маке, не разгружал грузовики на складе, но все равно казалось, что времени не хватало, и жалел, что в сутках не 36 или 48 часов.

Разницу я оценил, когда закончил колледж и вернулся в родительский дом. В какой же сказке я прожил 4 года! А когда приехал в родную Атланту, в свой дом, оказалось, что все по-другому, хуже, чем было. И дело не в том, что теперь мне приходилось работать.

– А в чем же?

– Оказалось, что в жизни с родителями. Да, она стала просто невыносимой. Уже через 2-3 недели я вообще не понимал, как же я раньше мог жить с ними и быть довольным.

– Почему? В чем проблема?

– В контроле. Я из него вырос. Кто мною командовал в колледже? Никто. Нет, ну понятно, что какие-то правила были, но это же не то. А родители, похоже, продолжали воспринимать меня как их маленького Энтони, как подростка или школьника, которого можно и нужно контролировать, которому можно постоянно указывать.

Нет, я люблю родителей и в чем-то их понимаю. Только маленький Энтони уже вырос. И приходил домой уставший, отработав 8 часов, а ему говорили, когда вынести мусор и куда поставить чашку.

– По-моему, Вы воспринимали все как-то преувеличенно…

– Может быть. Да я и не обвиняю родителей, они ведь не изменились – изменился я. Просто раньше я воспринимал эти команды не так, они меня не напрягали. А за время учебы в колледже я привык, что никто не говорит мне, что делать, для меня это уже стало нормальным.

Ну и я специально привожу такие примеры, чтобы понятнее было, до каких мелочей доходило дело. Мне реально говорили, куда поставить чашку, могли даже переставить ее! А ведь мне уже 22 года было, что я, не знаю, как чашку поставить?! Или захотел поставить именно туда, и точка!

А эти постоянные расспросы: «А куда ты идешь? А с кем? А когда придешь?» Да куда хочу, с кем и когда хочу! Отвечать не хотелось ни тогда, когда я точно знал, когда вернусь, ни тогда, когда и приблизительно себе не представлял. Ну а почему я должен отчитываться о каждом своем шаге? Да меня так до колледжа не контролировали, как после него.

Где-то через пару-тройку месяцев такой жизни я уже на стенку лез. Я понял, что так больше не могу. Конечно, я не молчал, когда мне давали указания, когда делали замечание по каждому моему шагу. Я отвечал, мы начинали ссориться, я им пытался объяснить, а они не особо слушали – может, считали, что я бунтую, что это мой протест такой или еще что-то, но я же не тинейджер, и уже давно, а они не хотели этого понимать. Мы очень быстро стали скандалить и переругиваться каждый день.

Я подумал, что мне делать, и понял, что нужно съезжать от родителей. Проблема была только в доходах: на работе я был новичком и получал не так чтобы много. Со своей зарплатой я не мог разгуляться и прямо перебирать. Но тут мне предложили работу в филиале нашей фирмы, в Коламбусе, и все снова поменялось.

Новая жизнь под угрозой локдауна

Энтони решился, переехал в Коламбус, и то давление, которое он испытывал, пропало. Наш герой снова обрел свободу и самостоятельность и пользовался ею в полной мере – ровно до тех пор, пока не грянул коронавирус.

– Я вообще ни секунды не пожалел, что согласился перевестись в филиал. Мне и зарплату подняли, и жилье предоставили. И пусть это была совсем крошечная квартирка, и Коламбус – не Атланта, он гораздо меньше, я все равно был доволен. Потому что жил сам, отвечал за себя тоже сам, и никто мне команды на каждом шагу не раздавал.

– А как родители, кстати, восприняли Ваш переезд?

– Спокойно, хотя я думал, что они будут уговаривать меня остаться. Я, в принципе, тоже не волновался. Да, новый город и окружение, но все это я уже проходил, да и мои школьные друзья к тому моменту уже разъехались из Атланты, а девушки у меня не было.

– Думали о том, что в Коламбусе может быть сложно?

– Ну конечно, я прикидывал все варианты и понимал, что годится любой – лишь бы самому жить, а не под чутким контролем родителей. И все оказалось не так уж и плохо. Квартира вполне нормальная, город тоже, но самое главное, что я мог делать дома все, что захочу, хоть на голове стоять, хоть голым ходить, хоть музыку на всю слушать. Нет, понятно, что голым я в доме родителей никогда не ходил, но замечания о слишком громкой музыке мне делали регулярно. А еще о мятых футболках, не там оставленной обуви, не помытой чашке и о сотне других мелочей.

Я мог пойти после работы в бар, пропустить там несколько шотов, а потом спокойно вернуться домой и лечь спать, не ловя на себе вопросительные или неодобрительные взгляды. Мог пойти на свидание с симпатичной девчонкой и не выслушивать потом расспросы о том, где я был всю ночь. Понятно, что родители все равно звонили и задавали кучу вопросов, особенно мама, но лишь в первые дни. Постепенно мы вернулись к той же истории, что была в колледже: родители проявляли заботу, но не перебарщивали с ней. Наверное, потому, что я не был постоянно у них перед глазами.

– Но Вам нравилось такое положение дел?

– Конечно, да я просто кайфовал, что живу один. Что мне никто не говорит, когда убираться или подстригать газон. Что наутро после ночной тусовки я не слушаю нравоучений мамы, вспоминающей, какими страшными были улицы Питера в 90х. Девяностые в России она захватила не все, в 94м переехала в США, где и вышла замуж за моего отца, и явно по ночным улицам Питера не особо гуляла, но нравоучений я наслушался.

Ну и работа тоже не давала скучать. А то с моих слов может показаться, что я в Коламбусе вообще ничего не делал, а только развлекался. Нет, потрудиться тоже приходилось, но мне было даже интересно. И влиться в коллектив нужно было, и многое узнать. Да я-то и на старой работе ведь не каким-то суперспецом со стажем был, а тоже почти новичком, еще и полугода не отработал.

И только я втянулся, как началась вся эта история с коронавирусом. Объявили локдаун. Нет, понятно, что о коронавирусе уже столько дней говорили везде и всюду, но всеобщая истерия и паника не напрягали. Ситуация влияла на настроение, портила его, но не настолько, чтобы не радоваться жизни.

Если честно, то я и локдауну поначалу не особо огорчился. Я понимал, что власти принимают правильное решение, я был согласен, что лучше неделю-другую посидеть дома, чем всем заболеть, да еще и с неизвестными последствиями. Тем более что многие могли работать из дома, и я в том числе.

– Да, но это все равно было далеко не всем удобно.

– Согласен, ну а что поделать? Я работал из дома, в зарплате не терял, а поэтому не видел в локдауне ничего критичного. Поначалу. Видел даже возможность немного расслабиться, отдохнуть. Ведь когда ты работаешь из дома, дистанционно, начальство так тебя не контролирует, как в офисе.

Но прошла пара недель, и оказалось, что проблема не в зарплате и вообще не в деньгах. Проблема в том, что ты каждый день дома. И если в первые дни я спасался компьютерными играми и сериальчиками, то через пару недель желание играть и часами пялиться в телевизор пропало, даже несмотря на то, что Netflix показывает действительно крутые сериалы.

Где-то через месяц локдауна снова хотелось лезть на стену. Знакомая ситуация, правда? Вот только тогда, когда я жил с родителями, я терпеть не мог постоянного внимания к себе, того, что меня не оставляли в покое, того, что дома постоянно кто-то был, то здесь наоборот – я уже не мог терпеть одиночества. Постоянно в четырех стенах, одних и тех же, походы на улицу – только в магазин, даже с приятелями по работе никак не встретиться, не говоря уже о том, чтобы выбраться в бар или кафе вечерком, послушать там музыку, познакомиться с симпатичной девушкой…

Это давило, настолько – что я начал пытаться как-то снимать стресс. Снимать алкоголем, и к концу месяца я уже почти ежедневно что-то да выпивал вечером, или какой-нибудь простенький коктейль, или несколько банок пива.

– Помогало?

– Расслабиться? Немного, но ведь на следующий день было все то же самое. Да, еще фастфуд хорошо заходил. Бургеры стали моим ужином, а также пицца, роллы, тако – вся еда, которую можно было заказать с доставкой на дом. Но пьянство с обжираловкой все равно не спасали, потому что утро начиналось все в тех же четырех стенах, и я встречал его вечно помятый, часто с похмельем.

Отменили локдаун как раз вовремя – не знаю, как бы я выдержал еще неделю. Было такое чувство, что я вот-вот сорвусь и нарушу какое-то из многочисленных карантинных правил – просто потому, что они есть и уже задолбали. Ограничения сняли, жизнь постепенно стала возвращаться в норму, а я начал наверстывать упущенное. И познакомился с Фелишей.

Еще одна перемена из-за ковида

Говоря о наверстывании, Энтони не преувеличивает. Первые недели после снятия локдауна он гулял каждый вечер – и в парках, и в барах. И на одной из таких посиделок встретил Фелишу. Между молодыми людьми завязался бурный роман.

– Наши отношения развивались как-то слишком быстро. Сейчас я это вижу, но тогда мне казалось, что все нормально, что так и должно быть. Наверное, я так торопился, потому что слишком долго просидел в одиночестве, в четырех стенах.

В общем, с Фелишей все было быстро и просто. Мы и с сексом не стали ждать положенных трех свиданий, и съехались уже через две недели после того, как стали встречаться. Ну там и обстоятельства, конечно, сыграли свою роль: Фелиша снимала квартиру с подружкой, а та переехала к своему парню как раз перед введением карантина. За время локдауна Фелиша поняла, что сама квартплату не потянет, и хотела найти себе сожительницу после снятия ограничений. Ну я и предложил жить вместе, сделать новый шаг в отношениях.

– Слишком поспешный шаг?

– Тогда и мысли об этом не появлялось. Наоборот, в первое время все было просто супер. Фелиша была такой нежной, заботливой… и страстной. Скажу честно: такого секса у меня еще не было, такого чувственного, жаркого, разнообразного. Где мы только не занимались любовью, и не только дома.

Пара месяцев после снятия карантина были самыми классными в наших отношениях с Фелишей. Наверное, еще и потому, что дела на работе тоже шли хорошо. Мою активность заметили и оценили, мне прибавили зарплату и даже намекнули на повышение. Все складывалось очень хорошо.

– Дайте угадаю: а потом захотелось перемен?

– Нет, перемен я не хотел, но они все равно наступали. Точнее, я начал замечать в поведении Фелиши то, чего не видел раньше.

– Например?

– Например, и это самое важное, я стал замечать, насколько важны для Фелиши деньги и материальные ценности. Нет, это понятно, никто из нас не может без денег. Но Фелиша была прямо повернута на них, она говорила о деньгах чаще, чем о любви или чувствах, чаще, чем о чем-либо другом.

Я увидел, насколько сильно Фелиша любит красивую жизнь и гламур. Поначалу я списывал это на что-то девичье: большинство современных девушек без ума от модных look’ов, айфонов, стильных клубов – это нормально. Но стал задумываться о том, что для Фелиши этот пафос на первом месте, и что она хочет, чтобы я обеспечил ей красивую жизнь.

Я стал вспоминать, как мы тратим деньги, и понял, что везде и за все плачу я: в кафе и ресторанах, в кино, при покупке продуктов. Фелиша платила только свою половину квартплаты. При этом я ей периодически что-то дарю, а она еще и намекает на более дорогие подарки: на то, что ей нужен новый телефон, что она всегда мечтала водить машину… Не то, чтобы это меня сильно волновало, но когда я задумался об этом, то немного напрягся.

Также я стал замечать, как Фелиша относится к отношениям и к мужчинам вообще. Ее сосцети были полны «мотивационных» роликов и постов для «успешных» женщин и девушек, рассказывающих, какими должны быть эти девушки и женщины и какими должны быть их мужчины. И все они сводились к тому, что жить нужно с тем мужчиной, который не просто обеспечит, а будет обладать определенным уровнем достатка. Ни слова о любви или чувствах, зато куча требований. Получалось, что мужчина должен и обеспечивать, и на руках носить, и на отдых возить, а ты ему что должна в ответ?

– А Фелиша считала так же?

– До моих наблюдений мы на эту тему с ней не общались. Потом поговорили, я постарался все осторожно выспросить. Она отвечала уклончиво. Нет, конечно, прямым текстом она не сказала о том, что нужен мужчина, который ей должен все вокруг. Но сказала, что, конечно, мужчина должен хорошо зарабатывать, ведь это показывает, насколько он умный, и баловать свою женщину, ведь это показывает, насколько он внимательный, заботливый и хороший.

– Хороший, пока есть деньги…

– Я тоже этой философии не оценил, но спорить не стал… Хотя этот разговор так и повис вопросом над нашими отношениями. И, может, именно он привел к тому, что все снова поменялось.

Перемены все расставляют по своим местам

В момент сомнений и подозрений в жизни нашего героя произошла еще одна встреча. Та, которая заставила его сомневаться еще больше. Энтони познакомился с Леной, доброй и замечательной девушкой.

– Я решил бегать по утрам. Просто посмотрел в зеркало и понял, что нужно приводить себя в форму. Я начал заплывать жиром – а все из-за фастфуда, которым я последние полгода баловался очень часто. Во время локдауна – чуть ли не каждый день, да и потом тоже. Нам было лень готовить, и мне, и Фелише, а в ресторанах ты каждый день есть не будешь. Кстати, примерно тогда же закончился «демо-режим», и Фелиша перестала быть такой уж заботливой и ласковой… И я стал замечать еще и то, какая Фелиша «хозяюшка»: стирка и готовка были, что называется, «не ее». А я люблю порядок – замечания родителей о носках и футболках были преувеличениями – и считаю, что каждый человек должен к нему стремиться…

В общем, суть в том, что отражение в зеркале мне не понравилось, и я понял, что пора сгонять жир. Таскать железо никогда не любил, поэтому и выбрал бег. Заодно и появлялось время побыть наедине со своими мыслями. Недалеко от дома, в котором мы снимали квартиру, есть замечательный парк – очень красивый, – бегал там.

Понятно, что бегал не один – другие люди тоже бегали. Парк просто супер, поэтому ясно, что его многие выбирали для занятий спортом, и правильно поступали. Через какое-то время я уже кого-то запомнил. Знаете, как это обычно бывает, когда ты постоянно встречаешь одного и того же человека по дороге на работу или вы регулярно ездите с ним одним маршрутом в автобусе. Он тебе ни друг, ни приятель, вы с ним никогда не разговаривали, но ты уже узнаешь его, может, даже ловишь себя на мысли, кто он и как у него дела, вы можете даже кивать друг другу при встрече или здороваться, он уже вроде как не совсем чужой тебе человек.

Вот так и у меня было. Где-то через месяц регулярного бега я уже кивками здоровался с парой парней и улыбался одной девушке – Лене. Ну это я уже потом узнал, как ее зовут, когда она споткнулась и потянула ногу, а я случайно оказался рядом и помог ей добраться до скамейки. В процессе мы немного поговорили и познакомились.

Да, этот случай что-то изменил. Потому что после него – ну, через несколько дней, когда Лена уже восстановилась от этой травмы и снова стала бегать – мы уже узнавали, как у кого дела, во время передышек. Мы стали как-то друг под друга подстраиваться, чтобы вместе выходить из парка и болтать о том о сем при этом. Причем не специально, нет. Мы стали бегать вместе.

– Ну а почему нет, вместе веселее, все правильно…

– Да, и, знаете, я начал ловить себя на мысли, что мне и правда интересно, как у Лены дела, что у нее происходит. Это не была обычная вежливость знакомых или желание заполнить паузы между передышками или дорогой домой.

Тем более что у Лены оказалась очень интересная работа. Ну как работа: она была волонтером в приюте для животных, а сама доучивалась на последнем курсе университета. И даже по разговорам понятно, что она искренне переживала о зверушках, что это не какая-то показуха, хайп или желание быть милой и пушистой. И, узнавая Лену все больше, я…

– Стали невольно сравнивать ее с Фелишей?

– В точку! Понимаете, меня влекло к Лене, а ее ко мне, это было видно. А почему меня влекло? Потому что я видел, что Лена красивая не только как девушка, но и как человек. Я видел, какая она искренняя и добрая, как она стремится помочь другим. А что у Фелиши? «Мне должны – то, это и еще вот это»… А кто должен? Я, получается, должен? Ничего не напоминает?

Но если в ситуации с родителями я действительно был им должен, ну, хотя бы морально, и действительно делал то, к чему они привыкли, пока не повзрослел, их еще можно понять... Но что я должен был Фелише? Прямо должен? Нет, должен я ей был лишь то, что сам считал, что должен, а не то, на что она почему-то рассчитывала. Понимаете мою мысль? То есть должен был внимание, заботу, уважение, но никак не айфон, машину, шубу, не приносить домой по 20 тысяч ежемесячно или что она там еще себе напланировала.

– Но ведь она и не требовала от Вас этого… Не требовала же?

– Нет, но постоянно намекала, и разговоры у нас слишком часто велись о деньгах, о пафосной и гламурной жизни. И я начал ловить себя на мысли, что, может, я поторопился, когда предложил Фелише жить вместе, может, сделал неправильный выбор, и моя без пяти минут невеста не тот человек, который мне на самом деле нужен. Особенно теперь…

– Теперь, когда появилась Лена?

– Да, но дело не только в том, что у нас с ней уже было гораздо больше общего, чем с Фелишей. Даже происхождение: я был сыном иммигрантки, Лена иммигрировала со своими родителями – мы и говорили-то по-русски, мне было интересно… И да, нас влекло друг к другу… Но я не мог однозначно определиться и чувствовал, что это как-то неправильно, особенно после того как мы с Леной поцеловались.

– Вы… что?

– Да, поцеловались, и это произошло почти случайно. Мы выходили из парка после очередной пробежки, Лена опять обо что-то споткнулась – совсем как во время нашего знакомства, – потеряла равновесие, я схватил ее, чтобы она не упала, на автомате приобнял, а она потянулась ко мне губами, ну я и поцеловал ее… А после этого я сказал торопливое: «Пока» и ушел, чуть ли убежал.

– Почему?

– Понимаете, мне стало стыдно, и перед Фелишей, и перед Леной. Да, я говорил Лене, что у меня есть девушка, и даже делился с нею своими сомнениями, рассказывал, что мне все чаще кажется, что Фелиша меня не понимает. Сначала это было похоже на разговоры со случайным попутчиком в поезде – когда тебе проще раскрыть свой секрет тому, с кем вы больше не увидитесь, чтобы услышать его мнение со стороны, – ну а потом уже не было смысла делать тайну из того, что уже начал рассказывать.

В общем, Лена все знала о моих сомнениях. И нет, я не думаю, что она хотела меня отбить у Фелиши, не такой она человек. Мы поцеловались просто потому, что нас влекло друг к другу, рано или поздно это бы произошло.

Конечно, потом мы созвонились, и я объяснил Лене, почему так быстро убежал. Сказал ей, что дела не в ней, а во мне, что убежал именно потому, что она такая красивая и замечательная… а она в ответ прислала мне очень жаркое фото.

– Очень смело…

– Да, и так не похоже на Лену. Она еще спросила: «Нравлюсь?» Ну я, конечно, ответил, что да… и не написал, что больше таких фото мне присылать не нужно. Вот Лена и присылала – на следующий день, еще через день. Ничего пошлого, она была в белье, но эти намеки в подписях. О том, как она соскучилась по крепким объятиям и нежным мужским рукам, по страстным поцелуям и ласкам… ну Вы понимаете, Татьяна – без пяти минут виртуальный секс.

И с каждой новой фоткой я все яснее понимал, что нам с Фелишей нужно расстаться. Ну слишком мы разные, не люблю я ее, с серьезными отношениями мы поторопились. Но с каждой же новой фоткой я чувствовал себя все более виноватым перед Фелишей. Я чувствовал себя так, будто изменяю ей с Леной. Или Лене с ней. Да, это глупо, но такого отношения ни одна из них не заслуживала, даже Фелиша с ее пафосом и желанием денег. Да и я не хотел скрываться, обманывать, врать.

Все эти дни я провел на иголках. А потом, во вторник, часов в 10 утра, уже после пробежки и того, как съездил по рабочему поручению и возвращался в офис, получил от Лены еще одно фото в мессенджере. На этот раз обнаженной и с подписью: «Приезжай ко мне»… Я остановил машину, сделал несколько глубоких вдохов, успокоился и понял, что должен все рассказать Фелише, и сказать, что ухожу от нее. Да, к Лене, но так будет честнее и правильнее… тем более я не изменял Фелише, у нас с Леной еще ничего не было, если не считать поцелуя и фото… поцелуй и фотки – это, конечно, тоже не очень правильно, но все-таки…

Примерно с такими мыслями я ехал домой, позвонив на работу и отпросившись. Я думал, как все помягче сформулировать, когда парковал машину и заходил в квартиру. И не знал, что сказать, когда увидел Фелишу в постели с другим.